Наверх

Дурандин Николай Фёдорович (1917 - 1941)

В «Книге Памяти нижегородцев, павших в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов». Т.2. (Нижний Новгород, 1994) на 514-й странице есть лаконичная запись: ДУРАНДИН Николай Фёдорович. Лейтенант. Пропал без вести, июль 1942 года.

 

И даже в этой суперкраткой записи есть неточность. Лейтенант Дурандин пропал без вести под Оршей, в первые же дни войны - в июле 1941 года. Ни подвигов не успел он совершить, ни наград получить… И всё же мне хотелось бы рассказать о нём чуть больше – всё, что я знаю и помню из рассказов о нём моей мамы, Лидии Фёдоровны Финюковой (Дурандиной).

 

Николай Фёдорович Дурандин – мой родной дядя. Мои бабушка и дедушка - Фёдор и Мария Дурандины – уроженцы Княгининского уезда Нижегородской губернии. В годы Первой мировой войны дед служил в интендантских войсках, в Ярославле. Там в октябре 1917 года и родился Николай.

 

В начале 1920-х годов семья перебралась в Сормово, Фёдор Спиридонович работал на Сормовском заводе. В 1928 году ему дали квартиру в двухэтажном кирпичном доме на улице Свирского, 8. В детстве у Коли было две рубашки-косоворотки с красивой вышивкой по вороту и краям рукавов: на одной – васильки, на другой – пчёлки. Однажды мальчонку ужалила пчела, и с тех пор он ни в какую не хотел надевать рубашку с пчёлками, приговаривая: «Не надо жу-жу!» Мальчик был очень смышлёным, спокойным и скромным, честным до простоты. Был старателен к учёбе, к любой работе. Совершенно не умел обманывать, и в людях не любил лукавства.

 

После окончания сормовской школы №77 работал на заводе «Красное Сормово», учился на рабфаке. Вступил в комсомол. Роста был среднего, но крепкий и широкогрудый. В сарае возле дома хранился его «спортинвентарь» - две пудовые гири. Глаза у Коли были необыкновенные – светло-голубые, ясные, как его душа. Хорошо играл в шахматы. Однажды в воскресенье пришёл из Сормовского Дворца культуры, с шахматного турнира, очень воодушевлённый и с порога объявил домашним: «Обыграл одного деда – вот с такой бородой!» И показал двумя руками объём бороды – до пояса. Видимо, для него это было неоспоримое свидетельство мудрости его соперника. Кстати, с ДК связана такая история. Николай ходил во Дворец на занятия спортивных секций, а его старшая сестра Галина – на танцы. По характеру они были, что называется, небо и земля: сестра была бойкая, озорная. Домой всегда возвращались вместе.

 

Однажды Коля ждал сестру на улице, у парадной лестницы, как вдруг, откуда ни возьмись на него налетел пьяный буян. Николай не хотел затевать драку, только отмахивался от дебошира, стараясь урезонить его словами. Когда Галина увидела, что «наших бьют», она, маленькая, ловкая, налетела на верзилу с кулаками. Это обескуражило драчуна, и он поспешил ретироваться. Потом эту историю долго вспоминали со смехом: как это спортсмена-гиревика защитила птичка-сестричка… Николай научился у отца играть на баяне. Любил читать, ценил и понимал юмор. Мама рассказывала о том, как однажды старший брат (он был старше неё на 11 лет) читал какую-то книжку и вслух смеялся. Она спросила, что это за книжка такая смешная. Коля показал сестрёнке обложку – Гоголь, «Мёртвые души»… Младшая сестрёнка обожала брата, смотрела на него, как на героя, богатыря – такого же сильного, доброго, умного…

 

В 1939 году Николая призвали в Красную Армию, в артиллерию. На проводах играл на баяне, особенно маме запомнилась песня «Дан приказ: ему – на запад». А Николай Дурандин отправился на Восток. Сначала в Златоуст, а потом ещё восточнее. В районе Байкала их воинский эшелон потерпел крушение, Николай попал в госпиталь, но родные узнали об этом только много месяцев спустя. Не хотел их расстраивать, жалел мать… Старательного дисциплинированного парня приметили, направили учиться в школу комсостава, и перед войной Николай Дурандин был уже лейтенантом. Успел прислать домой посылку – солдатское одеяло. Маме сшили из него пальто, она проходила в нём всю войну…

 

Всего одно фронтовое письмо, один солдатский треугольник хранился в семье. Сын и брат успокаивал родителей и сестёр – «погоним фашистов в хвост и в гриву!» И вскоре – извещение, что лейтенант Николай Фёдорович Дурандин пропал без вести под Оршей в июле 1941 года. Кто воевал, знает, что это значит, какое это трагическое и страшное сочетание букв и цифр – «Орша, 1941»…

 

Дед переживал смерть сына очень остро, так и не смог оправиться после этого страшного известия. Он умер на рабочем месте, в 1943 году. И только тогда бабушка нашла в кармане его рабочей спецовки «инвалидную книжку» - он скрывал от семьи свои серьёзные проблемы с сердцем. Бабушке всю оставшуюся жизнь, до самой смерти (она умерла в 1958 году) сын снился за колючей проволокой. Она всё надеялась, что он в плену, что, Бог даст, вернётся…

 

Уже после войны один из сослуживцев моего дяди, сормович, рассказывал, что он, якобы, видел гибель Николая – от прямого попадания вражеского снаряда…

 

Но ни бабушка, ни мама этим рассказам почему-то не доверяли. Я никогда не видела своего дядю, но мне кажется, что я очень хорошо знаю его. Это родной и близкий мне человек. И, наверное, от мамы передалась мне какая-то необычайно трепетная, светлая любовь к нему. Может быть потому, что они очень похожи.

 


 

Материал предоставлен М. Г. Финюковой.



 

 

 

 

 

 

Госуслуги

Участник АРБИКОН

МКУК ЦБС Сормовского района г. Н.Новгород

тел. (831) 222-06-36

Эл.почта: cbs_sorm_nn@mail.52gov.ru

Яндекс.Метрика